Ага.
Именно это хочется сказать Арии, когда она видит толпу возле местного туалета, сравнимую с очередью в госучреждение под девизом «я только спросить». Возле неработающего туалета. Закрытого на ремонт, потому что швырять кусочки натрия в воду, а потом кинуть в весёлую шипучку какой-то алхимический состав, утянутый из кабинета, мог только конченый дебил, для которых в Ляписе, похоже, специальный заповедник открыт. Вряд ли не менее конченых дебилов, столпившихся возле двери и верещавших на весь коридор что-то про «дайте и я, я тоже хочу», интересует разломанный взрывом унитаз или погнутые трубы.
Арию узнают не сразу – на то они и конченые, так? В чёрном платьице, при общей худосочности тела и невысоком росте, она могла бы и за ученицу сойти, почему нет, но ученицы не берут сразу двоих учеников за загривок, не поднимают над полом и не интересуются любезно:
– Хочешь на Лас-Вегас посмотреть?
Синхронное мотание головами. Ай, красавцы, вас бы на синхронное плавание, только купальники со стразами вам не пойдут.
– Что интересного? – не менее любезно продолжает Ария, пока толпа потихонечку расползается в стороны, стараясь прижиматься к стене и идти бочком. Рейд крабов её не интересует (кого надо – найдёт потом), потому что теперь становится видно содержимое раздолбанного туалета.
Считающая деньги амёба невнятного пола. С табличкой – суть не уловить, но что-то там про «сделай быстро ставок пачку и получишь водокачку». Конченые дебилы выпускаются из рук и падают на пол с грохотом, Ария перешагивает через них, проходя прямо в «ремонтируемый санузел». Для особо любопытных дверь туалета закрывается и защёлкивается на задвижку.
– Бизнес? – спокойно спрашивает Мунстоун, загораживая единственный выход из помещения. – Что впариваем, «Гербалайф» или «Ридерз Дайджест»? Косметику для правой ягодицы?
Она делает шаг, потом ещё, с видом, не предвещающим ничего хорошего, и продолжает задавать вопросы.
– Ароматные стельки? Самоучитель, как стоять на левом мизинце, правой рукой наяривая шестую чакру? Или может ты, скотина, – Ария сгребает существо за шиворот и заставляет подняться, – ответственен за ту чушь с подпольными боями, а?
Старая проблема. Неделю назад всплыла, да как всплыла! То есть, эти бактерии, едва освоившие, из какого места у них оружие достаётся, решили подпольные бои устраивать. Кого-то накрыть успели. Кого-то – нет. Уже неделю Ляпис в состоянии перманентной облавы, а какие-то амёбы собирают бабло в взорванном туалете?

А вот это он зря.
Первое правило общения с Арией: забудь, что она педагог. Забудь, вытрави из памяти, потому что учительствует она только на уроках, и только потому, что Роза Кварц упросила. Всё. Выйдя из кабинета, несмотря на миленькое платье с кружавчиками, это существо раз и навсегда превращается в восхитительного по своей невоспитанности гопника. И все эти педагогические истины, что детей нельзя бить, их нужно уважать, как личность, их нужно любить, ха-ха-ха – это всё раз и навсегда за-бы-ва-ет-ся. И царь унитаза, восседавший на нём, как Джоффри Баратеон на Железном троне, сильно ошибся, раз решил включить дурака и отрицать всё.
Первым делом, не отпуская оглоблю правой рукой, левой Ария лезет в чужой карман, причём делает это быстро и деловито: будь бы свидетели, не обошлось бы без обвинений в сексуальном домогательстве. Но? Правильно, туалет закрыт! Блокнот, ручка, пачка денег – её интересует только последнее, поэтому и блокнот, и ручка улетают в сортирные дали с намерением остаться на постоянное проживание.
Второе правило общения с Арией: тормозов в её голове нет. Вообще. Лунный камень настолько не ценила свою работу и должность, что возможность загреметь за дисциплинарные нарушения её волновала не больше, чем погода в Бангладеше. И она, и Роза прекрасно знали, с какой целью Ария нужна в Ляписе, а преподавательство было приклеено только чтобы ей было куда спускать нервное напряжение.
Так вот, дальнейшие действия Арии прямо вытекают из второго правила – всю пачку она, не обращая внимания на лицо бывшего владельца… нет, не прячет в карман. С невозмутимым спокойствием лунный камень просто сбрасывает её в унитаз и нажимает на рычаг слива, провожая чужие надежды в путешествие к богу сортира.
Она, знаете ли, не меркантильная, деньги её не интересуют. Хочет парень быть непричастным, она ж поможет. Теперь точно не причастен – ни денег, ни блокнота, ангел небесный, да и только.
– Теперь верю. – Ария наклоняет голову на бок, разжимает пальцы и отвешивает пинок под колено, чтобы жизнь букмекеру мёдом не казалось. – Верю, что зашёл в кабинку по истинной нужде. Желаю удачи в борьбе с запором.
Если кому-то могло показаться, что на этом конфликт исчерпан, он просто плохо знал Арию.
Ибо третье правило общения с Арией гласило, что нет более злопамятного и мстительного существа на этом свете, чем лунный камень. Плюньте в лицо тому, кто сказал, что самоцветы отвечают своим «характеристикам». Во всяком случае, любовь она не вызывала, враждующих не примиряла, аурой не успокаивала. Разве что наоборот.
Таким образом наказание только начиналось – Ария, отошедшая к выходу из кабинки, но не собирающаяся давать выйти, на это недвусмысленно намекала.

Взгляд, полный неподдельного интереса, вперенный в чужое лицо, вкупе с спокойным выражением на лице собственном – только бесенята в глазах прыгают. Надо сказать, что ей всегда было интересно ставить людей в ситуации, которые заставляли их страдать. Круче этого было только заставлять людей ломать свои принципы, так тщательно восхваляемые и оберегаемые. Ария вообще была склонна к абстрактному деструктивизму – да, существа, напоминающие людей (ну, самоцветы не люди же?), да, пекутся о своих принципах, как иные девственницы о сохранности известного места. Тем не менее, Роза Кварц всё-таки сумела загнать её в некоторые рамки, чтоб не компрометировать школу лишний раз. Но сейчас, в загаженном и разбитом туалете, эти рамки просто безвозвратно продолбались. Ария довольна. Юный коммерсант – унижен.
Короче, её интересует только его реакция – от томительного ожидания того, что выкинет существо, потерявшее свой навар, у неё внутри что-то поёт и хочет пуститься вприсядку. А потом, конечно, она его отпустит.
Ей просто хочется, чтобы её удивили.
Крики, слёзы, ругань и размахивание кулаками – не удивит. Она вообще не знает, чего ожидает от этого длинноволосого и долговязого бизнесмена, который разве что потолок (о который иные умельцы приноровились спички тушить) башкой не подтирает. Но чего-то ждёт.
И хочет, чтобы это «что-то» оказалось интересным.
Когда чужие черты вытягиваются, словно перед ней был не ученик, а пластилиновая фигурка, Ария не может сдержать довольной ухмылки. На неё нападут! Что может быть лучше, чем заставить ученика нарушить полтора десятка школьных правил, а потом никому об этом не рассказать? Долговязый вытягивается, утончается, становится змеёй…
И ныряет в загаженный унитаз.
У Арии дёргается щека.
Далеко новый вид водоплавающих нырнуть не успевает – следовательно, легенда о змее в общественном сортире так и не родится – потому что Ария хватает это существо за хвост и, опираясь ногой о край унитаза, начинает тянуть его обратно.
– Копрофил-суицидник, **ка, вылазь оттуда! Вылазь! – змея в руках Арии тянется не хуже каната, и Лунный камень отчётливо осознаёт, что большей чуши она в жизни не делала.
Только представьте.
Загаженный сортир.
Деваха в платье, подол которого задрался до неприличия, ибо всем плевать на её бельё, а позиция не позволяет сохранять приличия, тянет из унитаза змею.
Тянет. Из унитаза. Змею.
Сюрреализм, в натуре.
До Арии доходит, почему змея не тянется – но перед этим она успевает эту змею хорошенько подёргать. Вестимо, путешествуя по внутреннему миру канализации, покрытому тонким слоем внутреннего мира всех учеников Ляписа, змея успела поймать пакет с деньгами и теперь просто застряла  в трубе.
– Выплюнь деньги, тупое животное! – шипит Ария, продолжая тянуть злосчастную змею и отклоняясь всё дальше.